04.09.2017

Алексей Жаров — об особенностях национальной физиотерапии, службе в спецназе и Крисе Саймоне

Командная победа — это победа не только игроков, тренеров и руководства. Это победа всего клуба, численность которого намного больше, чем зрителям кажется со стороны. Например, если речь идет о футбольном топ-клубе, один медицинский штаб может составлять несколько десятков человек. В хоккее все немного скромнее, но в московском «Динамо», например, за медицину отвечают сразу семь специалистов: три врача, два инструктора-методиста по лечебной физкультуре и два массажиста. Мы попросили одного из инструкторов-методистов, Алексея Жарова, рассказать о своем вкладе в общекомандную победу.

— Алексей, чем именно в хоккейном клубе занимается инструктор-методист?

— Лечебная физкультура представляет собой целый комплекс, в который входят и массаж, и физические упражнения, и мануальная терапия, и разные методы тейпирования, и много еще всего — это то, чем, по сути, занимаются физиотерапевты в Европе. Они наравне с врачами могут выполнять намного более широкий спектр медицинских услуг. У нас же в России в силу законодательной базы эта профессия воспринимается немного иначе: физиотерапевт — это врач, который назначает аппаратную физиотерапию. Ни о чем сверх этого речь не идет. Однако надо сказать, что все-таки постепенно мы начинаем приближаться к Европе. В ноябре у нас даже пройдет конгресс с международным участием; может быть, в ближайшие годы ситуация изменится.

— А зачем нужно это «приближение»?

— Понятие «физическая реабилитация» (или «физическая терапия» — от английского physical therapy) у нас пока настолько расплывчато, что иногда люди могут иметь по 50 международных сертификатов, но при этом работать в должности массажиста. Ну или в моем случае — инструктора-методиста. Я считаю, что это неправильно.

— Какими видами альтернативной медицины вы занимаетесь?

— Например, прикладной кинезиологией. Это метод диагностики и терапии, который построен на обратной связи. Я тестирую мышцы — они дают мне подсказки. Во время тестирования можно понять, какая из мышц нефункциональна, то есть не отвечает на реакцию. Если нет ответа, значит, речь идет о какой-то проблеме: мышечной, суставной, проблеме нервной ткани или, может быть, психоэмоциональной. Иногда с человеком нужно просто поговорить. Не только ведь тренеры в команде настраивают спортсменов! На самом деле нам они открываются как никому из сотрудников клуба. Иногда спортсмен выговорится — и на лед выйдет уже другим человеком.

— Интересно! А можете привести пример, когда вы прибегаете к такой практике?

— Допустим, выездная игра: спортсмен внезапно начинает испытывать дискомфорт, появляется какое-то непонятное раздражение, напряженность. Это в итоге может сказаться не только на его игре, но и на игре всей команды. Начинаем с этим хоккеистом работать, смотреть реакцию. На состояние спортсмена влияет очень много мелочей. Это может быть и тяжелый перелет, и месторасположение гостиницы, и выкрики болельщиков — что угодно. Скажем, функциональная слабость мышц может быть связана не с плохой подготовкой или усталостью, а с центральной нервной системой, стрессом, какими-то переживаниями. Моя задача — разобраться в причинах этого дискомфорта, найти решение проблемы.

Вот недавно был случай, в котором меня очень выручило знание висцеральной мануальной терапии — техники воздействия руками на внутренние органы. Мы были с «Динамо» на сборах, ко мне обратился спортсмен: сильно болит спина. На вид он был немного «поджатый». Во время разговора, помимо всего прочего, я узнал, что он ел, как его организм отреагировал на эту еду. Сделал вывод, что работать нужно со связками желудка и печени. Спина болеть перестала.

— Спортсмены вас всегда благодарят за работу или воспринимают как должное?

— Смотря кто. У нас в «Динамо» играл известный канадец Крис Саймон, обладатель Кубка Стэнли. Помню, мы приехали в Ригу. Утром на раскатку Крис не пошел, позвал меня, просит: «Сделай мне хороший спортивный массаж». Работал час с его спиной и ногами. Потом он встал и говорит: «Алексей, я после такого массажа сегодня две шайбы забью!» Вечером он действительно забил две шайбы. После матча еще раз подошел и поблагодарил.

— А засыпают на массажном столе хоккеисты часто?

— Что-то даже не припомню. Хотя нет, было! Михаил Анисин засыпал. Иногда он просил сделать спортивный восстановительный массаж. Как для человека гиперактивного, для него была очень важна разгрузка центральной нервной системы. Поэтому я начинал работать с его шейным отделом — и Михаил быстро засыпал.

— Какие еще есть виды массажа из тех, что вы делаете хоккеистам?

— Мы делаем классический спортивный массаж, который делится на несколько видов: предварительный (в него входят предстартовый, разминочный и согревающий массажи), восстановительный (между играми) и массаж, который надо делать при спортивных травмах, он работает на восстановление потерянной функции. Еще есть тренировочный массаж, который, по сути, заменяет тренировку.

— Каким образом?

— Благодаря очень глубокой проработке мышц. Поэтому с дозировкой надо быть очень осторожным. Ведь для мышц это, в сущности, та же физическая нагрузка. Здесь очень хороша наша русская школа классического массажа, которая развивается под руководством доктора педагогических наук, профессора Анатолия Андреевича Бирюкова. Он, кстати, до сих пор преподает на кафедре Российского государственного университета физической культуры и спорта. Я его ученик, он же мне и предложил начать работать в хоккее. Сначала это был московский клуб «Крылья Советов». Потом юниорская сборная России до 18 лет. Затем уже я попал в «Динамо».

— А почему вы вообще решили заняться массажем?

— По первой специальности я педагог по физической культуре и спорту, окончил Пензенский государственный педагогический университет имени В. Г. Белинского. Специализация — восточные единоборства. Я кандидат в мастера спорта России по киокушинкай карате. Так что мне нестрашно разговаривать с хоккеистами даже тогда, когда они нервничают! А если серьезно, то во время учебы у нас было много времени отведено анатомии, физиологии, лечебной физкультуре, массажу, спортивной медицине, биомеханике, физической реабилитации... Даже в московском медицинском колледже, где я потом учился на курсе анатомии и физиологии, занятий по этим дисциплинам было меньше.

— Но тренером по единоборствам вы в итоге так и не стали?

— Когда учился на пятом курсе, успел немного поработать тренером-преподавателем по рукопашному бою в пензенском кадетском корпусе генерала Слепцова. После вуза я ушел в армию. В военкомате посмотрели в мое личное дело и сразу же направили в спецназ. Там у меня была по-своему интересная жизнь. Например, мы участвовали в съемках фильмов и сериалов. Работали даже с Пашей Майковым из «Бригады». Еще я был частью показательной группы по рукопашному бою — ездили на все московские шоу с разбиванием предметов.

— То есть вы можете разбить кирпич о голову?

— Все-таки это шоу, поэтому у нас были облегченные варианты инвентаря. И свои секреты. Например, если нагреть кирпич, он станет хрупким, так что разбить его будет намного проще. У меня была своя фишка — сбивать ногой банку с красной водой с головы партнера. Банка была настоящая!

— А чья была голова?

— Сослуживца. Он садился на одно колено, а я ударом «маваши» разбивал банку на его голове. Но это была лишь часть службы. Другая часть была связана с массажем. «Деды», когда узнали, какое у меня образование, попросили поработать с ними. Нагрузки в спецназе дикие, им было нужно, чтобы кто-то их восстанавливал. Я сказал, что у меня нет опыта, но это никого особо не волновало: «Вот и будешь практиковаться!» Я решил, что лучше делать массаж, чем драить полы зубной щеткой.

— Что было потом?

— Придя из армии, я решил вернуться в спорт, начал выступать — кстати, еще удачнее, чем до армии. Судил соревнования, работал тренером-инструктором. А потом однажды в бане мои знакомые профессиональные борцы спросили, не хочу ли я еще поработать массажистом. Я подумал: «Это ведь неплохая мысль!»

— Почему вы сочли ее неплохой?

— Мне это нравится. Мне нравится, как люди «оживают» после массажа, хотя до него не могли даже разогнуться. В общем, меня это зацепило, но я понял, что нужно продолжать самообразование, осваивать другие методы в области реабилитации, ездить на различные конгрессы и симпозиумы. До сих пор развиваюсь — в большей степени учусь у международных специалистов. Кроме того, я сам ассистирую на официальных курсах Международной ассоциации кинезиотейпирования, что также способствует профессиональному росту. Конечно, и постоянная практика дает новый опыт: я работал в российской сборной, сейчас — постоянная служба в ХК «Динамо», ко мне регулярно обращаются спортсмены из других видов спорта, да и просто обычные люди приходят со своими проблемами. Я всегда рад помочь, связаться со мной можно, например, через мою страничку в Facebook.

— Что в своей работе вы считаете главным, определяющим при выборе терапии?

— Чем бы я ни занимался, самым главным для меня является клиническое обоснование. То есть доказательная база и возможность объяснить каждое свое действие. Ведь онемение руки может быть связано и с грудным отделом. Но перед тем как что-то делать, нужно объяснить, как именно они связаны. Поэтому если мы говорим про хорошую мануальную терапию, то на 80 процентов это все-таки диагностика. И только 20 процентов — выполнение технических манипуляций для решения вопроса. В противном случае слишком велик риск допустить ошибку.

Источники:

1. vtbrussia.ru

https://www.fdoctor.ru/